Идейные истоки материализма- «левогегельянство» и возрожденное молодежное движение «шестидесятников». Религиозный смысл нигилизма.
[color=blue][size=12]…. В предыдущих статьях были раскрыты, по возможности, истоки материалистической доктрины в философии как западноевропейских, так и русских последователей Просвещения 18 столетия. Среди них, через мистические трактаты Шеллинга о природе, влияния квиетизма и пиетизма, проникают идеи пантеистические, которые берут свое начало еще, впрочем, в эпохе Возрождения, ее философской мысли, начиная от Кузанского Николая, обвиненного в ереси пантеистической и проходящей, красной нитью по основным произведениям французских, итальянских и в особенности испанских мистиков. С этой точки зрения на складывание, опосредованно, философской доктрины материализма повлияли и идеи, воспетые Эммануилом Сведенборгом, Христианом Вольфом, Иоганном Таулером и Арндтом, сочетающие трагизм принесения в Жертву на Кресте Господа Иисуса Христа и мистические учения, о «сораспятии человекобога , становящемся в «распятии» этом наравне с Христом. Эта не здоровая экзальтация особенно сильно волновала высшие круги, из высшего тогдашнего общества. Едва ли все того же Новикова можно было заподозрить в немилости монарших особ, особенно Екатерины II, всячески покровительствовавшей мистикам, масонам и тайным обществам.
Но такая тенденция была все -таки свойственна именно людям, из высшего общества. А что интересовало уже позже этих самых людей? Гегельянство, при чем в его идеалистическом понимании. Шеллинг, Фихте, особенно Фихте старший, в некотором роде Кант и Лейбниц Готфрид Вильгельм -вот было новым словом в начале 19 столетия. Но ни шеллингианство, ни эпигонство ( подражания) Шеллингу у нас в России не могли выйти за пределы все- таки мистического осмысления природы, гармонии с ней, и в некотором роде, «срастания» самого человека с природой «божественной » в своей первооснове. Об этом спорили, это и изучали и исследовали в лучших протестантских кругах московских и петербургских обществ, в тех же университетах, где Баадер, где Цезарий Бароний и многие другие историки, философы и в частности католические ученые, предшествовали христианской мысли- Филарета (Гумилевского), Иннокентия(Балашова), митрополита Макария (Булгакова) и Сильвестра (Малеванского). Это «учение», которому, совершенно справедливо сопротивлялись духовно, затем многие церковные иерархи, привело к тому, что протестанты, католики и их ученые, подготовили, как бы почву для той молодежи и той среды, которые явились в движениях «шестидесятников» и в особенности нигилизма. Если до 20-х годов фактически, курсы богословия, гомилетики, преподавания археологии церковной, библеистике и экзегетике изучались и проходили по переводам, преимущественно католических ученых и протестантских ученых — по их книгам, их пособиям, то естественно, что собственно оригинальные русские курсы этих предметов появились позже. И дело даже не было в том, что эти книги, учебники, пособия были преимущественно на латыни, немецком языке и прочее, а в том, что в них был заложен протестантский и католический менталитет, католический и протестантский дух, подготовившие потрясения в Европе эпохе Реформации и другие события. Не случайно, впрочем, уже при императоре Николае I усиливается реакция в отношении и западной литературы, но в тиски попадает и Церковь, из образованнейших слоев населения, из культурных, а главное религиозных слоев — священнослужителей и церковнослужителей, молодежь увлекается атеистическими идеями, идеями продвижения материализма.
Нажим на Церковь со стороны относительно недолгого введения «цензуры, которая была настолько жесткой и регламентированной, что не позволяла даже свободу русской общественной мысли». при Николае I «вдохнул в нас свободу» — при чем «жажду» этой свободы после правления этого императора. Несмотря на такую трактовку тех исторических и общественных событий, люди не из народа, а вот из этой «средней» еще по меркам того времени, интеллигенции, все чаще прислушивались к голосам, из заграницы- «герценовский» «Колокол» взывал с тою решимостью к социальным переменам, к тому, чтобы обратили внимания «на простой народ», наряду с критикой Белинского Виссариона Григорьевича и Чернышевского Николая Гавриловича , особенно в его романе «Что делать?» . Вопрос был поставлен четко, что «делать этим нищим людям»,- нищета которых, жалкое выживание всегда «акцентировали» предреволюционеры, И вопрос этот до поры , до времени, все больше интересовал, людей из этой интеллигенции, не из высшего общества, где этому вопросу не придавали значения, а от интеллигентных слоев населения- от будущих поколений молодых людей. Едва ли этому способствовало гегельянство, которые было настолько отвлеченным от «жизни», что навряд ли могло,* но как мы увидим позже смогло, выдвинуть социальные и социалистические вопросы, «крестьянского социализма» Герцена на «злобу дня», как говорится (Уже начиная с XX-х годов XIX столетия в Вене Австрийской, Берлине Немецком, Цюрихе швейцарском, а наипаче в Лондоне намечается тот парадигмальный раскол среди «Про» -западной мысли, который опосредованно приведет, или вернее будет сказать СТАНЕТ истоком в том числе и анархизма в Европе, революционизма и прочих радикальных групп тогдашней «умствующей» молодежи. Раскол этот был сфокусирован между цюрихским изданием «Народа», в котором будет впоследствии активно публиковаться М.А. Бакунин, и тамошними философами левогегельянцами, подготовившими во всяком случае почву зпадноевропейского «революционизма», где идеи проф Михайловского — «здешних либералов» станут ничем, по сравнению с тою историко-материалистической компанией, к которая негласно приведет таких товарищей как Троцкий и …. Плеханов). Университетская молодежь интересовалась много чем, скорее, ее мысль была заведомо ложно направлена теми протестантскими и католическими учеными, учебники и пособия которых ей приходилось «штудировать», за неимением, а при Николае I и не очень то позволением «свободы печати». Ведь уже мы говорили, что из заграницы из Швейцарии- Цюриха, затем той же Америки доносился голос того человека, который на долгие годы станет не столько философом, сколько ИДЕОЛОГОМ в некотором смысле, подготовки революции в России, непосредственным ее «участником» и вдохновителем- конечно это был Бакунин. Судьба как бы подсказала, что его изгнание, и скорее его побег с каторги станет тем, что он встанет на место Герцена, именно 60-е годы период бурного творчества Бакунина заграницей.
Его продолжателем был князь Кропоткин, впрочем уже не такой ярый последователь, и уже не с тем учением. К сожалению анархизм повлиял на русскую душу- причем молодую русскую душу, крайне отрицательно. Нельзя не видеть явной взаимосвязи идей анархистов, Бакунина и Кропоткина с «новыми идеями» нигилистов, да , пожалуй в некотором ином виде, но та же почти фанатичная жажда «разрушения». 1860-е годы период всплеска общественной мысли, это и вопросы дальнейшего самоопределения пути развития страны, и вопросы нагнетавшиеся как революционерами, так и искренне желавшими мира и добра Российской Империи — отмены крепостного права и вопросы реформ и многое, многое другое. Но для нашей истории и истории мировой литературы- это и вопрос почвенничества, вопрос гениальной фигуры Достоевского Ф,М. воссиявшего на Олимпе ,наверное признания , чем славы, которая ему претила (была не нужна), его книг и произведений, религиозно-философского жанра, религиозно-философского направления. Но здесь в Бонне встреча и с Тургеневым, который почти дописал уже своих «Отцов и детей». Достоевский признается Тургеневу и говорит ему прямо в лицо: » с такой философией вы много бед натворите для России» и всего слова его действительно явились пророческими. Да они были друзьями в жизни, но не в работе, не в литературе- два гениальных писателя. Тургенев явил тогдашней России, а затем спустя века и миру — Базарова, этого почти ребенка, который мыслит уже по взрослому. Тургенева интересовал вопрос непонимания поколений, непонимания отцами детей и детьми отцов. Что же происходит, и Тургенев видит в Базарове нового человека, человека может новой эпохи и совсем нового времени, времени продвижения науки и технике, времени прогресса, но колоссально его сближает с анархизмом жажда «разрушения», жажда отрицания полностью старого, во имя нового. Через Кирсанова он как бы говорит от «лица старого поколения» «ДА сколько можно разрушать, строить то когда будете?» И этот вопрос чрезвычайно важен в религиозном смысле для нигилизма. Разве можно было принять мир таким, каков его устроил и обустроил и устраивает ,сообразно своему домостроительству, Бог- для Базарова, все что движется, все что есть в природе, в окружающей среде- подчинено человеку, именно подчинено, значит преложено для эксперимента, для изучения, исследования с целью использования для себя. Кирсанов не против науки и не против прогресса и развития, но он не понимает, как такие, как Базаров, могут вообще отрицать то, что было НЕ ИМИ построено, не ими утверждено и не ими выстроено. Старые поколения «строили», а новое пришло и сказало: нам это не годится, ибо мы не принимаем этого, потому, что вы следуете устаревшей морали, нравственности, вы слишком приземлены, а мы знаем чего хотим- мы хотим правды не Бога, но ЧЕЛОВЕКА, чтобы восторжествовала социальная справедливость, чтобы никто и ни в чем не нуждался, чтобы все были равны и мы выстроем такое общество»- вот слова нигилистов.
Для Достоевского образ нигилиста конкретен- в его романе «Братья Карамазовы», это Иван, да, поскольку именно в его уста он влагает следующие слова, просто раз и навсегда, характеризующие религиозный смысл нигилизма: «Я не Бога не принимаю, но мира Божия». И вот Базаров типичен с Иваном, они были бы тождественны, если бы ни одно НО, в Базарове нет ВЕРЫ В БОГА, у него есть только мысль о Боге, и уверенность в том, что Он есть, но эта уверенность сродни евангельским словам «И бесы веруют, что Бог есть». Именно одержимость, почти фантастической идеей переустройства мира, с тем, чтобы РАЗРУШИТЬ окончательно старое и стала основой религиозного устремления нигилистов. Это не вечно не довольные судьбой и жизнью молодые люди- герой чахаточного студента в романе «ИДИОТ» Достоевского, но скорее именно верующие в СИЛУ РАЗРУШЕНИЯ- верующие отнюдь не в Бога, как блистательно это показал господин Бердяев в «Истоках и смысле русского коммунизма», но в диавола. И эта одержимость есть вера в господство его на земле, именно религиозная вера, но как и было сказано, не в Бога. Именно нигилизм , жажда разрушения в историческом и религиозно-философском смысле «развязали руки» революционерам, ниспровержение нигилистами основных человеческих ценностей, привело их к тому, что как и Рахметов у Чернышевского они готовы были спать «на гвоздях» ради своей безумной идеи. Эта псевдохристианская аскетичность , этот псевдохристианский аскетизм стал как бы толчком, мотивацией к проявлению радикализма. Вот в чем согласно мнению , пишущего эту статью, заключалась трагедия, приведшая к отрицанию старого порядка, во имя нового- к развязыванию разрушительных действий, этих еще вчерашних студентов.
Федор Михайлович Достоевский был прав- это безумие, но данное безумие подготавливалась как мы уже выяснили, еще в начале века-когда происходила смена менталитета молодых людей, их направления мысли , деятельности стали западными, протестантскими и католическими, прежде всего, что подспудно привело и к переоценке многих ценностей. Данная тенденция явилась не в пользу Церкви, были и те, дети священнослужителей и церковнослужителей, которые попали в зависимость этой «духовной» социалистической борьбы. Но почему такое стало возможно? Возможно стало, потому, что неверие в Бога, привело и приводило постепенно к вере в демонические силы, которые и обладают таким свойством — как именно свойством РАЗРУШЕНИЯ. Не случайно и здесь целый ряд мрачных фигур и одержимого убийством Каракозова, и Веры Засулич, «Черного передела» и многих, загубивших свою душу, ставших «бесами» (и именно это показал в своем глубоком религиозно-философском произведении Ф.М. Достоевский «БЕСЫ»). молодых людей. Во имя чего? Во имя демонической борьбы, но и во имя религиозной веры в успех этой борьбы.
Не случайно, уже (вернемся к Герцену) в поздние годы А.И. Герцен в «Былое и думах» переосмысливает свою позицию, — позицию крестьянского социализма, «крестьянской » революции и прочее. И полагает, что к этому тогдашний народ не был готов, но что все должно быть СВОБОДНО, а не насильственно. А как же свободно? Этот успех не был признан материалистами-меньшивиками в дальнейшем, мы видим здесь почти непонятную, но в чем-то скрытую параллель, между воззваниями Бакунина, его «левогегельянскими взглядами» , оказавшимся сначала в Цюрихе — в Швейцарии, и между Георгием Плехановым, позже одним из идеологов деятельности РСДРП (б), оказавшимся (!!!)- тоже в Швейцарии, и тоже бывшим в Цюрихе.
Впрочем, и то и другое только совпадение, но во всяком совпадении есть доля правды. Оставляем эту мысль посетителям сайта.
Вообще, обращаясь к довольно сложной и казалось переизученной тематике, стоит сказать, что последователи» меньших мер» или как презрительно прозвали в том числе и плехановцев, -медлели. Ну кому было нужно все это «затевать» и для чего? Будучи марксийствующим философом Георгий Плеханов, как мы уже много раз говорили, не верил в силу революционизма в те годы. Самый факт, его разносторонних взглядов, некая острожность, говорили о том, что материалистическая позиция должна была по задумки искателей «социального равенства» в Российской Империи, пройти более мягко. Но почему вообще были допущены такие действия, с чем Плеханов вообще не соглашается, это исторически свидетельствует о том, что подпольные ячейки анархистов, большевиков, подготавливаемые ими еще в конце 80-начале 90-х годов стачки рабочий или как они называли «рабочего класса», были направлена на расшатывание тех устоев, какие долгие века хранились можно так сказать. Ведь вспомним, Ульянов не единственный кто бежит в Финляндию, а Троцкий, тот вообще не ВЕРИЛ в успех вот ревлюции, скрывался долгое время заграницей. Но там, стало ясно постепенно, что мало «ждать» и «выжидать», центр в Цюрихе давно лелеял надежду на кровопролитную революцию, почему? Исторические документы и архивы свидетельствует о том, что единственной надеждой перехватываемых шифровок того же Троцкого и потом Ленина, было обескровить русскую нацию, поэтому было давно уже исторически ясно, что чреда войн, а особливо на границе с Японией, русско-японская война, затем первая февральская почему-то «буржуазная «революция, хотя она была настолько же «буржуазной» насколько предсоциалистической, … все это выматает, и приведет к «желательным» для Центра последствиям. Так оно УВЫ и случилось.
Потому, нигилизм стал как бы переходным «мостиком», от левогегельянства к большевизму, исторически возобладавшему все-таки не ранее 1920-х годов, …Все это было ожидаемо, но внезапно в Цюрихе созревает еще один план, по поддержание русской и естественно в некотром роде РЕЛИГИОЗНОЙ интеллигенции, для чего стоило использовать умнейших людей, и так входящих во всякие всевозможные «Обновленческие» хоть и религиозной жизни организации начиная от «Союзов борьбы» до «Христианского социалистического союза», воспетого еще проф. Франком, и это при том, что господин Франк, объективности ради, мысленно и идейно был расхож с большевизмом, но видел в революции 1917 года «надежду» на «Христианский социализм», это было так, выходит ОДИН единственный номер с воззванием к читателям Семена Людвиговича Франка, сборника, какой он хотел издавать, причем с таким воодушевлением, что вот мы верим, устанавливающая власть, свергаемая какой-то там режим, ну он писал конечно религиозно, но смысл НАДЕЖДЫ никто не отменял, … Вообще обилие печати , провозглашавшей на страницах статей долгожданную свободу, было значительно… Но, что это была за свобода? И почему «нигилизм» стал основою или одной из основ нового «движения». Еще в 1906 году С.Н. Булгаков в сборника «От марксизма к идеализму» пишет фактически одну из своих программных статей, о социальной роли христианства, и социализма. Будучи преподавателем политэкономии, увлекавшимся этим … эээ «обстоянием», он еще ранее выдвигал мысль о возращении равенства, прежде всего социального, и наступавший как из всех печатных изданий, на уже «пятки» старому «режиму», социализм, — должен был в его понимании органически сочетаться с христианством. Идея РАВЕНСТВА, означала равенство, распределение средств среди единого во Христе народа, живущего по заповедям Божьим, и в тоже время не поделенного на классы, но составляющего единый класс, людей, которые верят в Бога. Что это означала? Это означало «поворот» в сторону марксо-энгельской парадигмы накопления средств, и распределения их в равных долях и частях, то есть в религиозном сознании возвращение яко бы к первохристианству. Именно это, но в новых вехах, стремился преодолеть и С.Л. Франк, далекий от политэкономии… Все же одно дело равенство и равноправие, а другое дело поделение на классы, классовость и непримиримость классовая — клише идеологически-ориентированной «философии» большевизма. Поэтому оставалась, воспринять новую «реальность» такой какой она была или вернее стала. Теперь об отношении Церкви ко всему этому, историко-культурное, то есть традиционно прежде всего православное сознание Церкви, в целом всегда было против переворотов, революций, восстаний и прочее. И не надо только утверждать, что Церковь была реакционная в те времена, вот скажем перечень журналов где слышался голос Церкви против нового веяние в среде интеллигенции как обновления, там же были и прот. Валентин Свенцицкий, епископ Михаил, В.В. Розанов («от одного к другому,неопрелелившийся»), даже В.Ф. Эрн, А.А.Мейер, Бердяев Н.А, и многие другие, проф. (идеолог впоследствии обновленчества) Титлинов, свящ. Аггеев — все и многие многие другие известные имена и фамилии просто «РАТОВАЛИ» за церковное обновление, что такое обновление? Уже говорилось в ряде статей посвященных и лично мне одно время интересной проблематике «Обновленческого раскола». Это не обновление ДУХА ЦЕРКВИ, а обновление ее внешней жизни, но как можно обновить внешнее не касаясь ВНУТРЕННЕГО? «Живая жизнь», «Вопросы Жизни», «Вопросы религии», тот же «Народ», но не путать с цюрихским изданием (PRO) «(CONTRA)— Журнаk министерства Народного просвещения», долгие годы выходивший в Российской Империи, церковные ведомости различных епархий, «Вера и разум», так или иначе харьковский религиозно-философский, но прежде богословский журнал, и так далее, последние были «площадкой» для адекватного ответа церковным и «религиозно-философским» обновленцам всех «представительств» нового в Церкви. И эти два «лагеря» фактически, веровавшей КОГДА-ТО интеллигенции,а теперь упрекавшей Церковь, стали если упаси Бог не идейно, то немного близки к нигилизму. Ведь религиозно-философский нигилизм подчас страшнее общественно-полисического нигилизма, поскольку если второй приводит уже к конечным результата деградативного характера, направляется на отрицания устоев общества во имя нового разумного продвижения вперед, то первый, действует и разрушает подспудно самые основы духа, основы, во всяком случае, народного традиционного самосознания, и может во вне не проявляется, а действовать изнутри подтачивая с совершенно различных позиций, от духовно-нравственной, аксиологической, до в принципе РЕЛИГИОЗНОЙ в целом фундаментальные , заложенные внутри личности «императивы», ценности опять же, целеполагания самой жизни и прочее…. Потому, «борьба» разгоравшаяся на страницах этих и других изданий, газет, дореволюционных журналов, играла на руку только материалистам, тем, впрочем, против кого несмотря на антиномии двух яко бы «Непримиримых» позиций она и была первоначально и изначально направленна. Парадокс был в том, что эти «противоречия», касаемые церковной жизний, церковного уклада и устройства, разрешения обращения ко светской даже культуре православным и прочие вопросы, все они подспудно объединялись все-таки может не тем же ДУХОМ, но определенною эпохою в которой эти «два лагеря» до столкновений своих жили так или иначе единою верою и единою мыслью. Мыслью цементировавшейся благодаря… Православию. Потому, «плевелы были посеяны» все же, но они не могли привести к тем ракольническим действиям, к которым заведомо направляет начиная с 1911 годов, да и ранее идеология возраставшего большевизма… Естественно, что западные издания, «подхватили», что называется эту волну. Ведь были созданы по типу казалось бы вполне ПОКА ЕЩЕ религиозные организации, но уже обновленческого толка, и чтобы внести деконсолидацию этого единого религиозного пространства, и были поддержены даже МЫСЛИ «Союзов борьбы»,» Христианского союза борьбы» и прочее и так далее… Поэтому, когда на полном серьезе писалось, что (!) мы поддерживаем мысли (!!!) некоторых религиозных философов- идеалистов, касающихся их размышлений о равенстве социалистическом, о социализме и его преимуществах и многое другое. Конечно, это был «удар», ведь только подумать? Те, кто может и не стоял у руля будущей в 1917 году революции кто был непримирим с любою религиозною мыслью, вдруг строками из статей того же кажется «Народа» что ли поддерживает отвергаемых религиозных мыслителей! Многие соблазнились… Потому, раскол случился не по вине даже этих противоборствующих «лагерей» русской интеллигенции в контексте их нигилистических именно требований и почти, революционных, НО ДУХОВНО а это уже тоже не мало означало, «задач» и стремлений к осуществлению этих задач, явил то, что и получилось—- еще большие противоречия, усугубившие раскол не только «идейный», но именно раскол уже духовного характера. ТАк как, стоило «прикинуться овечкой», как сразу налетела стая волков…. «Ошибка» стоила и что самое главное дальнейшего отхода от Церкви этой интеллигенции, хотя бы в таинственной жизни с ней самой и не порывавшей.
Но, чуствуя КРАХ «богоискательной» и «Обновленческой» парадигмы, находящихся по разные стороны» баррикад», но опять же идейно взаимосвязанных между собою, русская «критикующая» Церковь, интеллигенция в «своей интеллигентской правде», как прав, занявшись самоосуждением, господин Бердяев, и привела к трагичности уже как бы того, что некоторые называют» невозравщением назад», к КОНТРА-вехам или антивехам. Было упущено многое, противоречия нарастали, а сила анархизма и нигилизма нужна была только для еще большей противодуховной «ямы», в которую погрязало тогдашнее общество, несмотря на то, что храмы строились, накануне революции численность их посещающих сокращалась.
Наконец, нигилизм «стал» той отдушиной, вообразивших себя тлетвроными героями, анархистов, всяких получивших полную свободу, ВСЕГДА в любом «цивилизованном» обществе сочетающейся с «задиранием рукавов», ну понятно почему и для чего (поэтому полная свобода и граничит с анархизмом беспредельщиной); какая стала позиционироваться как некая «ценность». Свобода от любви, — и свобода любви, — разрушение идеалов и ценностей семьи, нигилистическое «отношение» к ответственности, — как результат рост развращений и прочее… Свобода от единого мнения, — многие мнения всегда приветствуются, при этом когда они совершенно различные, когда они настолько различны по количеству тех, кто их выдвигает, в те года, стало явно «различным во мнениях» полностью общество, недопонимающее или малопонимающее ОПАСНОТИ, в те года, ПОЛНОТЫ разномнений. Как следствие нигилистическое и право верховное действо… полностью эгоистической личности, то есть что хочет, то и делает и это ее право, этой личности. Отсюда, нигилистическое отношение к такому же праву другого человека, но не такому именно, а может право санкционируемому изнутри, от совести и по совести. Нигилистическое отношение к ценности, ценности материальные полностью, поэтому разграбление дворцов, разграбление домов помещиков бывших и прочее и прочее…..
Оставить комментарий