Идея и смысл «любви» в религиозно-философской мысли Ф.М. Достоевского (дополнение к статье «Религиозный смысл любви»).
Связующим «мостиком» между двумя гениями литературы и философии Владимиром Соловьевым и Ф.М. Достоевским, служит диаметрально противоположное их понимание «смысла любви». Если у Соловьева этот смысл раскрывается в достижении кульминации его мысли , заключенной в обретении человечеством — Богочеловечества и Всеединства, где любовь к Богу на самом деле затемняется любовью к падшему человечеству, то у Федора Михайловича Достоевского эта идея заключена в добровольном страдании Господа Иисуса Христа, обрекающего Себя на смерть, ради спасения этого человечества. И вроде бы и у Соловьева и у Достоевского, говорится о том, что спасение обретается и достигается только через Господа Иисуса Христа, но это и так и в тоже время не так. Для Владимира Соловьева Жертва Господа Иисуса Христа , каким бы он истинно верующим человеком не казался не является центральной в деле сотериологии. Это лишь именно То, через что человек и человечество приходит ко спасению, но при пристально обращении к Владимиру Соловьеву, оказывается, что истинно спасение обретается вовсе не в Господе Иисусе Христе, для него колоссальным напряжением мысли и всей его системы является центральною проблематика вовсе не христианская, а человеческая, — это Всеединство. То есть фактически центральная идея Искупления в христианстве им не акцентируется, через Жертву Господа Иисуса Христа человечество лишь становится на пути Богоуподобление, но это Богоуподобление заключается для него и заключалось в мистической теургии — в мистическом единстве и всеединстве всех, в утверждении идеи Царства Божия на «ГРЕШНОЙ» земле, именно эту древнехристианскую позицию святоотеческой мысли, что через грех стала подвержена порче не только вся тварь, но и вся земля, полностью исключает Владимир Соловьев, основываясь на своей космологии лишь как спасении Софией всей твари и всего сотворенного. Но вспоминаются крайне важные слова из Библии, которые помогут прояснить это видимое противоречие, именно когда Бог изгнал из Эдема после грехопадения Адама и Еву в книги Бытия говорится следующее, что: «Произрастит тебе отныне земля тернии и волчцы» , то есть уже святые отцы Церкви подчеркивали очень существенную идею всего христианского учения о грехопадении напрямую связанную с сотериологией и учением о спасении- идею «грешной» земли, а не только всей твари.
Если Господь Иисус Христос для Владимира Соловьева выступает Центром, Который связывает весь космос , весь мир и все бытие в целом, то совершенно непонятно, как земля может быть «исцелена» Богом после «исцеления» всего человечества от греха и смерти, на ней же создается Богочеловеческое Всеединство? Этот вопрос дает понять, во-первых, что трактата о «Вселенской Церкви» был изначально либо неправильно понят многими мыслителями и философами, если все-таки говорить о том, что Владимир Соловьев стал христианским философом, но не православным, либо же, с этих позиций рассмотреть сущностную концепцию всей его мысли, что именно идея Всеединства отнесена им к ВЕЧНОСТИ. Только за гранями видимого мира возможно становится обретение Всеединства как не возвращения , а восстановления религиозной связи с Богом, но в таком случает отрицается другой догмат Церкви — о воздаянии по смерти грешникам и блаженстве праведников. В любом случае, для Владимира Соловьева и его толкователей данная идея была и есть и остается утопическою, потому, что смысл любви в Боге с позиции религиозной не может состоять в совершенно непонятной и противной Божественному Промыслу идеи Всеединства на земле. Идея Владимира Соловьева противоречит Божественному замыслу о мире, который заключался в том числе и в «рассеянии» людей по «лицу земли», в непохожести и разнообразии их культур и традиций, непохожести их языков, поскольку «смешение» привело постепенно и к отпадению человека от Бога, но «воссоединение» нельзя помыслить в мире, эта идея чужда изначально христианскому учению о спасении, человек не может ПОЛНОСТЬЮ спастись в мире, он спасается в Боге, а Бог Вездесущ, Господь Иисус Христос соделывает нас через Крестную Жертву «новыми людьми», как Он стал «Новым Адамом», так и все человечество ветхое от греха обновляется и призвано к обновлению в вечности, а стало быть и окончательному обретению спасения во всей Пресвятой Троице.
Не так представляет » смысл любви» Ф.М. Достоевский. Для него по причине поврежденности человека, весь мир находится в неизбывном страдании, которая проявляется и в обществе и в угнетении слабых, все не строения, грех, вражда, недомыслие находят свои «истоки» в греховности человеческой природы. И только через осознание и переживание этой греховности, через то, чтобы УВИДЕТЬ ее «извне» как это делает Соня Мармеладова в «Преступлении и наказании» человек не может спастись. Падшее на землю зерно, не может прорасти в вечную жизнь с Богом и в Боге, если именно не «упадет». Преступление неминуемо влечет наказание, потому, что вся суть преступления заключается в том, что человек совершает «преступление» не сам , а под воздействием злых сил, под насилием их над душой и совесть порой является «самым страшным» душевным наказанием для преступившего эту грань человека. Разрушается любовь, разрушается «единство», к которому призван человек, это разъединение порождает и неминуемую «смерть души» человека, вражду, отступление от Бога как Любви. Бог же промышляет над всем миром, для Достоевского Ф.М. это очевиднейшая истина и Его промысел заключается и в том, что Ивана Карамазова терзают угрызения совести и в том, что Дмитрий Карамазов идет на каторгу, за то, что он хотя не совершал, но Достоевский глубокий мыслитель в другом, он то не совершал , но он позволил войти в его СЕРДЦЕ МЫСЛЬ об убийстве собственного родителя. И за одну МЫСЛЬ Бог порой наказывает сильно человека, вразумляя его, таким вразумлением и стал сон Дмитрия в «Братьях Карамазовых», где он несет свой крест и над ним плачут его дети еще не родившиеся , что де ты сделал? Так каждый человек обязан нести свой крест в жизни за сделанное и все страдания Господа Иисуса Христа по христианскому учению есть страдания Богочеловека , каждый христианин обязан сострадать Крестной Жертве, что и делают истинно верующие в дни Великого Поста и Страстной седмицы , эти сострадания не стоят и не могут стоит Крестной Жертвы Спасителя, так же как и не стоит их «и слезинка ребенка» , Но в этом и любовь в сострадании, переживании и несении креста каждым абсолютно человеком, потому, что не пройдя этот путь нельзя увидеть радость Пасхальную. Нельзя очиститься и стало быть нельзя обрести высший смысл любви в единстве с Богом. Так страдает уподобленная Марии Египетской Софья Мармеладова, в чью душу вошел свет Евангелия и она «падшая» как бы открывает «глаза» Раскольникову, что вот ты не страдал, а страдала «я» — то есть Софья и теперь она вновь готова идти с ним на каторгу.
Князь Мышкин в «ИДИОТЕ» каким бы «идиотом» он не прикидывался и не был в действительности «падучей болезни», которая как известно мучила сильно самого Достоевского Федора Михайловича, страдает от неразделенной любви, страдает от того, что он полюбил олицетворенную во зле женщину Настасью Филипповну «Боже, как же вы страдали» — говорит он ей и тут еще прослеживается очень глубокая религиозная мысль у Достоевского, если человек заражается злом, если против него осуществляется насилие и он не видит помощи Божией как бы задается вопросом писатель » а где же был Бог тогда, когда она страдала?» , — то он становится одержимым, ибо одержим и Рогожин сначала страстью к Настасьи Филипповне, а потом почти буйством безумия и собственничества, «Не достанешься мне, никому не достанешься» , и это хуже мрака, потому, что разъедает душу, любовь стало быть доходящая до одержимости может сделать безумцем человека — каким и делает Рогожина , в конце концов убивающего ее. Это не любовь, это диаволоуподобление, поэтому Достоевский рисует эту странную картину, которая находилась в его квартире «О ужас Парфен, как же ты держись у себя такую мрачную картину?» — недоумевает и восклицает, пораженный «мрачностью» Рогожина князь Мышкин, который входит в его квартиру. «Оставь» — обрывает его Парфен Рогожин. Но до чего доходит сам князь Мышкин, забывая о своей болезни и именно эти все переживания его души , привязанности к различным особам, душевные муки окончательно подрывают его здоровье … ……………..
Очень неоднозначна толкуется многими людьми, исследователями, литераторами, мыслителями значение и смысл любви в Повести о «Великом Инквизиторе» , которую рассказывает Иван Карамазов своему брату Алеше.
Здесь пишущий эту статью представит только свои мысли по данной проблематике.
Рисуя самое жестокое время гонений на «еретиков и вольнодумцев», рисуя себя в образе Томазо Тарквемада , самого изощренного испанского инквизитора Иван Карамазов помещает в это самое буйство инквизиции самый 14-15 века «пришествие Иисуса Христа» , «второе Его Пришествие». Когда полыхают костры инквизиции, когда Церковь на Западе буйствовала и предавала «очищающему огню»- аутодафе еретиков вдруг мимо толпы проходит Сам Иисус Христос, все расступаются перед Ним и женщина одна , вырвавшись из толпы бежит к Нему приветствуя Его словами «Равви» . Время выбрано не случайно, для Достоевского это время не истории только, а будущности, блистательное знание Священного Писания, Откровения апостола Иоанна Богослова в особенности, говорит о том, что эта будущность, то есть то, что когда-то будет. И вот Великий Инквизитор вызывает Господа Иисуса Христа на суд, ОН судит Его, в сущности здесь глубочайшая мысль противоборствующая в уме Достоевского с римо-католической мистикой, согласно которой именно диавол допускает Смерть, мучения и Распятия Господа Иисуса Христа, «осуждение Его на казнь » и здесь тоже СУД, но этот суд, во главе которого стоит Великий Инквизитор, в действительности в этом образе Достоевский Ф.М. рисует Антихриста, говорит о том, что в конце времен настолько зло достигнет своего апогея, что оно восторжествует в мире и в человеке над добром, что вновь Его «не узнают», легенда о Великом Инквизиторе крайне сложна, здесь нужно вдумываться в каждое слово вложенное в уста Ивана Карамазова и его героев по легенде. Что вновь будет попрано учение Господа Иисуса Христа и вновь люди достигнут крайнего нечестия, но «Томазо» спрашивает: «Зачем Ты снова пришел?» — молчание. «Видишь, что Ты говорил две тысячи лет тому назад- а они не соблюдают Твоих заповедей?» Ибо вот сила в чем- явится «Церковь» которая наряду с Церковью Христовой назовет себя также, но мы видим прикровенно, сквозь тусклое стекло. И Господь Иисус Христос смыкает губы — «Все дело в любви» как бы говоря. Любовь попрана, и только обретший любовь, смирение перед грозными временами новых «гонений» спасется в Боге Господе Иисусе Христе……………………………………………………………..
Оставить комментарий